Фру Алвинг (прикрывая бокал рукой). Нет, мне не надо.
Освальд. Ну, так я налью еще себе! (Осушает бокал, снова наливает и осушает, затем садится к столу.)
Я труслива потому, что во мне сидит нечто отжившее — вроде привидений, от которых я никак не могу отделаться.
Пастор Мандерс. Как вы назвали это?
Фру Алвинг. Это нечто вроде привидений. Когда я услыхала там, в столовой, Регину и Освальда, мне почудилось, что предо мной выходцы с того света. Но я готова думать, что и все мы такие выходцы, пастор Мандерс. В нас сказывается не только то, что перешло к нам по наследству от отца с матерью, но дают себя знать и всякие старые отжившие понятия, верования и тому подобное. Все это уже не живет в нас, но все-таки сидит еще так крепко, что от него не отделаться. Стоит мне взять в руки газету, и я уже вижу, как шмыгают между строками эти могильные выходцы. Да, верно, вся страна кишит такими привидениями; должно быть, они неисчислимы, как песок морской. А мы жалкие трусы, так боимся света!..
Пастор Мандерс. Так зато с вашими близкими, как оно и полагается: с вашей матушкой и обеими тетушками.
Фру Алвинг. Это правда. И они втроем и решили за меня. О, прямо невероятно, как живо и просто они пришли к выводу, что было бы сущим безумием пренебречь подобным предложением. Встала бы теперь моя мать из гроба да посмотрела, что вышло из этого блестящего брака!