Маркс настаивал, что диктатура пролетариата усилит государство, но считал, что впоследствии оно отомрет за ненадобностью. Бакунин возражал: диктатура пролетариата приведет к диктатуре бюрократов, а усиление властных институтов — к культу государства
Современная эпоха, по мнению Кропоткина, — время, когда люди опредмечиваются и начинают походить на товары. Индивид отдает себе отчет в том, что он живой нравственный субъект, но в то же время общественная реальность организована так, что он постоянно наблюдает за собой как за объектом капиталистических отношений. Происходит расщепление естественного «я» на контролирующее «я» и «я» социально-ролевое. Человек как будто бы раздваивается на субъект и объект. Он опредмечивает себя в надежде соответствовать тем стандартам, которых требует социум, но все равно продолжает жить в страхе порицания со стороны других. Такое «удваивание» и расщепление происходит во всех сферах жизни: например, наряду с индивидуальными нравственными чувствами существует общественная мораль, а наряду с личными представлениями о прекрасном — эстетические нормы. Что это, как не антропологический дуализм?
Человек, который не знает свободы самовыражения, склонен подчиняться власти даже в тех обстоятельствах, когда ему необходимо самостоятельно действовать, чтобы выжить. Символы, репрезентирующие власть, в воображении человека всегда сакральны, потому что именно они олицетворяют порядок и стабильность.
что вызвало опасения даже у юного Иосифа Сталина, который в 1906 году писал:
Мы не принадлежим к тем людям, которые утешают себя тем, что у анархистов-де «нет массы и поэтому они не так уж опасны». Дело не в том, за кем сегодня идет большая или меньшая «масса», — дело в существе учения. Если «учение» анархистов выражает истину, тогда оно, само собой разумеется, обязательно проложит себе дорогу и соберет вокруг себя массу
Промышленная революция, поставленная на рельсы капитализма, сводит человеческий труд к монотонной работе, в которой нет места ни творчеству, ни изобретательству
Кропоткин видит в действиях российских властей очередной пример того, что государство способно лишь угнетать своих подданных, но ничего не может сделать для их процветания.
Друзья Кропоткина шутили, что у Петра Алексеевича больше прав на престол, чем у любого из русских царей за последние несколько сотен лет. Род Кропоткиных восходит к Рюриковичам, к князю Дмитрию Васильевичу[12], получившему прозвище Крапотка (Кропотка)[13]. В том, что врагом российского государства стал человек более родовитый, чем правящий царь, есть некая ирония.
