Я думал, ты не умеешь плакать, – прошептал он, поглаживая ее по спине. Уинифред дернулась, но Теодор не отпускал ее. – Я счастлив, что ошибся. У тебя есть сердце, и это самое несчастное, израненное и живое сердце на свете.