Мысль, пришедшая мне в голову, казалась великолепной, так что я решил нацарапать ее, а не писать карандашом, который легко смыть. На самой верхней части двери за несколько минут до того, как она ударила мне по голове, я выцарапал свои чувства. Они были искренними, пускай и не стали классикой: «Благослови Господь наш дом, ведь он Ад».