Слухи, как знал папа Александр Шестой, иногда становились сильнее самого сплетника. Слухи, повторенные много раз, слухи, подхваченные тысячей языков, иногда набирали такую силу, что становилось неважно, каким было их начало.

И иногда – очень редко, но такое все-таки случалось, – слухи становились настолько могущественными, что прорывались прямо в реальность и становились правдой. Они сметали волю людей, про которых говорили, – и заставляли их совершать невиданные вещи.