Но когда Мария взошла на престол, я сразу перестала ее жалеть. Как писательнице, мне было трудно влезть в шкуру королевы, труд­но было вызвать у людей сочувствие к ней. И если Мария иногда производит прямо противоположное впечатление и выглядит жалкой, это объясняется тем, что именно такой я и вижу свою героиню.