– В Энсьё он тоже не проявил к вам сочувствия?

– А он там и не объявлялся. Я прождал до одиннадцати. Сидел ждал его в машине три часа. А он даже не появился!

– Вы уверены?

– Думаете, я вру? Не было его. Вот почему вечером я поехал к нему домой, на улицу Томаса Хефтье.

– А где вы были в промежутке?

– У Карла Эрика, моего сына. Помогал ему часов до пяти. Потом мы перекусили, и я поехал к Рейдару.

– Ваш сын был дома, когда вы вернулись к нему – после того, как побывали на улице Томаса Хефтье?

– Да, наверное.

– Что значит «наверное»? Разве вы с ним не виделись, не разговаривали?

– Нет. У него в тот день ночевала его подружка. Карл Эрик живет над мастерской. Наверное, вы уже побывали в Турсхове. Раз нашли сюда дорогу с первого раза, значит, побывали… Когда подружка остается у него на ночь, я обычно укладываюсь в пристройке за мастерской. Я лег спать и продрых до утра.

– Вы виделись с Фольке-Есперсеном примерно в четверть восьмого. От него отправились к некой Карине. Как ее фамилия?

– Не знаю, – буркнул Стокмо и начал нехотя вспоминать вслух: – Смидт? Сместад? Как-то на «С». Не помню.

– У вас есть ее телефон?

– Да. И адрес тоже.

– Хорошо. Значит, вы поехали к Карине и пробыли у нее до без четверти одиннадцать?

– Возможно.

– А когда приехали в Турсхов, в мастерскую? В одиннадцать?

– Более-менее.

– И сразу пошли спать?

– Наверное, сначала покурил, почитал газету…

– Во сколько вы легли?

Стокмо пожал плечами: