Трудно представить художников, которые казались бы более несхожими, чем Иероним Босх и Леонардо да Винчи. Тот факт, что они были ровесниками, невольно заставляет сравнивать их творческие установки, а кого-то даже предполагать, что художники вполне могли встретиться либо в Милане, куда тосканский мастер перебрался еще в 1482 году, либо в Венеции, куда Леонардо бежал после свержения Лодовико Моро в 1499 году. Но если оставаться на почве реальных, а не гипотетически возможных предположений, то единственное, пожалуй, что может поставить их (и не только их двоих) рядом, – это одинаково сильное, невероятно острое ощущение бесконечности, из которой их фантазия могла извлечь новые, ни с чем не сравнимые образы, запечатлев их на плоскости – будь то плоскость доски, стены или холста. Леонардо с его всеобъемлющим гением и проницательным взглядом аналитика в любом объекте природы, самом малом и непритязательном, видел проявление закономерностей общего порядка. В образе человека он всегда стремился воплотить «движения души», считая, что чувства, рождавшиеся в сердце, надлежало выявлять через движения тела и характер мимики. Как и в картинах Босха, в работах Леонардо, особенно в графике, соседствуют противоположности – возвышенное и низменное, прекрасное и уродливое. В творчестве обоих мастеров ярко выражена идея мировой гармонии, постоянно подвергаемой угрозе со стороны сил зла.