И, как думы взялись рвать и разум, и душу без меры;

Страшный меч из ножон извлекал он, — Афина, слетев

От Олимпа, — послала её белокурая Гера, {195}

Сердцем нежно храня двух героев; богиня затем

Став за спину, хватает Пелида за мощные плечи,

Лишь ему появившись, но в сходе незримая всем.

Ахиллес, обратясь, ужаснулся. Узнал он, конечно,

Лик Паллады Афины, — огнём страшным очи горят. {200}

Повернувшись лицом, устремил к ней крылатые речи:

«Что ты, Диева дочь, к нам спустилась с небес? Говорят, —

Агамемнона видеть Атрида ты хочешь, героя?

Говорю я тебе, и речённое руки свершат, —

Скоро смертный гордынею душу в огне упокоит!» {205}

Ясноокая дева Афина шипит: «Ты постой!

Бурный Гнев укроти, ты бессмертным богам будь покорен!

Белокурая Гера послала меня за тобой.

Вас обоих и любит, и хочет спасти, несомненно.

Ты закончи раздор, прогони Гнев из сердца свой злой; {210}

Гневным словом язви, но обидой не тешься надменно.

Предрекаю тебе, скоро будет исполнено там, —

Люди трижды дарами большими тебе, непременно,

За Обиду заплатят; смирись, повинуйся богам!»

Обращаясь к ней вновь, говорит Ахиллес, покоряясь: {215}

«Повеления ваши, богиня, к смирению нам!

Да, покорность полезнее, пламенный Гнев тот смиряет,

Кто покорен богам, — тот всегда и свободен, и прав!»

И, огромный свой меч, покорясь, в ножны он убирает,