«Все мы были юны, увлекались, критиковали резко, — вспоминал полвека спустя Кюи. — Господи, как были мы непочтительны к Моцарту и Мендельсону, как увлекались Шуманом, а потом Листом и Берлиозом, но выше всех ставили Шопена и Глинку