— Наука — это великое знание, — начал он. — Но она всегда будет ограничена рамками того, что можно измерить, взвесить, доказать. Когда мы достигаем предела этих рамок, появляется что-то большее, чем наука. Это пространство, где разум уже не может ничего понять, но сердце всё ещё может чувствовать. Мы называем это мистикой.