При виде беззащитной девчонки-пленницы Григория, беспомощно смотрящей на него большими голубыми глазами, у Шурика забилось сердце, стали подкашиваться ноги, а зрение потеряло фокус. Картинка перед ним расплывалась. Ему стало дурно.