— Да как же: «Мы, дети страшных лет России, пути не помним своего…» — Или вроде, но очень же верно? и что «роковая пустота» — про них же, то есть про вас… Это я к тому, что понимаю, не осуждаю, ты сама не понимаешь, — а я понимаю… И…
Тут Ксанино лицо скривилось, губы выпятились, как у пятилетнего ребенка, и он заревел, не заплакал — именно заревел, утирая ладонями слезы:
— И только вот жалко… жалко мне… Зачем? Юличка… родинка… зачем тебе — «роковая пустота»? Жалко очень… Ужасно… И Гришу, и Олимпия… И тебя, Юличка.