Когда люди голосуют за денежный трансферт для самих себя от кого-либо еще, появляются два вида издержек: во-первых, люди могут быть в состоянии сделать использование денег менее продуктивным, чем те, у кого деньги были взяты; во-вторых, они могут быть способны использовать их лучше. Если бы деньги до того, как их изъяли у одних, и после того, как их передали другим, пошли на потребление, то трудно сказать, привело бы это к увеличению или снижению общего национального благосостояния. Мы склонны считать, что, если у состоятельного человека не будет большого бассейна, он пострадает от этого меньше, чем сотня детишек из бедных семей, которую лишат возможности постоянно посещать общественный плавательный бассейн. Вместе с тем, если богатый человек использовал средства в инвестиционных целях, мы могли бы посчитать это более социально значимым, чем муниципальный плавательный бассейн.

Общая проблема, как разумнее поступить с деньгами: потратить их сейчас или во что-то вложить, – традиционно остается на усмотрение каждого. Я не могу решить эту проблему и не стану прилагать здесь никаких усилий для ее разрешения. Если мы возьмем деньги, которые в ином случае были бы инвестированы, и передадим их тому, кто потратит их, то следующему поколению от этого лучше не станет. С точки зрения простого потребления настоящее поколение будет более обеспеченным. Это компромисс между потреблением настоящим и потреблением будущим. Повторюсь, обычно мы не пытаемся навязать людям какое-либо решение, но в качестве некоего побочного продукта наша налоговая система может изменить их решение. В частности, забирая деньги у богатых и отдавая их бедным, поскольку наше государство всеобщего благосостояния поступает именно так, мы замедлим наши темпы экономического роста и поставим следующее поколение в худшее положение, чем оно могло бы быть, если бы мы поступили иначе. Но оно, вероятно, все равно будет жить лучше, чем нынешнее поколение.