Если мы будем говорить о человеке как есть, мы сделаем его хуже, но если мы будем считать его таким, каким ему быть до́лжно, мы сделаем его таким, каким он может стать. Впрочем, такого мой авиаинструктор не говорил. Эта мысль принадлежит Гёте.
Действительно, волю к смыслу можно охарактеризовать понятием «фактор выживания», которое ввели американские психологи. Пребывание в концентрационных лагерях Освенцима и Дахау научило меня не в последнюю очередь тому, что выживать в пограничных ситуациях способен скорее тот, кто направлен на будущее, на задачу, которая его ждет, или на смысл, который хочет исполнить.
в действительности если психоаналитикам и удается достичь успеха в лечении, то только благодаря тому, что под влиянием психоанализа у пациента происходит экзистенциальная перестройка
Больше стресса, чем было в Освенциме, едва ли можно себе представить, но именно там психосоматические заболевания, которые, как считается, вызывают стресс, практически не встречались.
Если мы не хотим сгинуть в этом потоке тотальной вседозволенности, мы должны научиться различать, что существенно, а что нет, что имеет смысл, а что его не несет, а также то, за что можно брать на себя ответственность, а за что нет.
Сейчас, когда многие, кажется, уже позабыли о десяти заповедях, человеку нужно вернуть способность воспринять десять тысяч заповедей, зашифрованных в десяти тысячах ситуаций. Тогда он будет ощущать свою жизнь осмысленной и выработает иммунитет против конформизма и тоталитаризма, этих двух порождений экзистенциального вакуума. Лишь человек с пробужденной совестью устойчив, не склоняется к конформизму и не прогибается под тоталитаризм.
Пребывание в концентрационных лагерях Освенцима и Дахау научило меня не в последнюю очередь тому, что выживать в пограничных ситуациях способен скорее тот, кто направлен на будущее, на задачу, которая его ждет, или на смысл, который хочет исполнить.
Когда меня спрашивают, чем я объясняю появление этого экзистенциального вакуума, обычно я даю краткий ответ согласно следующей формуле: в отличие от животного инстинкты не говорят человеку, что ему нужно делать, и в отличие от прошлых эпох традиции не говорят ему, что делать до́лжно. Что ж, не зная ни того ни другого, человек теряется по поводу того, чего, в сущности, хочет. Тогда он думает, что следует поступать так, как другие. Это конформизм! Или же делает лишь то, чего — от него — хотят другие, и это тоталитаризм4.
Нет ничего удивительного в том, что в те ханжеские времена пациент вытеснял в первую очередь сексуальность, но нам не стоит забывать, что для психоанализа понятие сексуальности более широкое, чем генитальная сфера, но более узкое, чем понятие либидо, которое ввел в психологию Фрейд.
