– Да! Я тоже об этом слышал! Мой старший брат был легионером, он рассказывал, что победить его невозможно, что он чудовище. Повезёт, если твой легион не столкнётся с ним…
И лекарь, охваченный чувствами, схватил правителя за лицо, задрал его голову и заставил смотреть на себя. Склонившись, жмурясь от слёз, Нуска наконец ответил:
Однако единственной причиной жить дальше для меня был… ты. И единственным, к кому я пожелал обратиться за помощью, единственным, кого я считал способным мне помочь… тоже был ты.
А Нуска считал, что правитель должен быть другим. И что правитель, который неспособен защитить свой народ от бедняков до богачей, должен был махнуть рукой и сказать: «Эх, ребята, простите, я не справился, я ухожу».
Если я хочу сидеть в клетке, я сижу в клетке, хочу лететь – лечу. Но если меня заставляют делать что-то из этого не по своей воле, то я умираю. Знаешь ли ты, что будет с птицей, если принуждать её постоянно летать? Её сердце разорвётся. А если заставить птицу сидеть в клетке, когда она хочет летать, то она насмерть разобьётся о решётку. Только птице дано решать, что для неё благо.
Вы, духи, создали меня чудовищем! Вы хотели, чтобы я уничтожил Скидан, но был повержен. А знаете, чего желал я? Знаете, чего я, бездна дери, желал?!
Син не мог выровнять дыхание. Промокший насквозь, он дрожал. Взгляд раз за разом, бесконечное количество раз, возвращался к отражению.
– Я хотел, чтобы меня любили. Я хотел, чтобы хоть раз в этой бездне отчаяния я получил что-то, кроме ненависти и страха. Я хотел стать щитом и опорой для своего народа. Я был готов стать жертвой. Я был готов страдать и умереть. Если бы хоть один человек меня полюбил или поблагодарил. Ради этого… я бы сделал всё.
