Ведь даже если человек ни о чем не просит, это не значит, что он не нуждается в поддержке и участии…
Меня так часто обвиняли в бессердечности. Говорили, что я холодная, черствая, буквально железная. Я смотрела на них сквозь твердый панцирь моей тонкой как паутинка души, и ужасалась: неужели они не понимают? Неужели не видят, что я просто так защищаю мое сердце, по ошибке Вселенной данное мне совершенно без кожи? А я так хотела быть, как все. Радоваться простому, мечтать о возможном, любить доступное. Но я родилась такой вот шиворот-навыворот: той, кого и не любить невозможно, и любить нет никаких сил. И я поначалу думала, что ты совсем, как я. Такой вот один на миллион неправильный для многих, но единственно верный для меня человек. Может, ты таким и остался. Но как же неловко разбилось мое сердце. Оно ведь и вправду хрустальным оказалось — разнеслось вдребезги так, что и починить нет никакой возможности. И теперь каждый его осколочек ранит и в то же время напоминает мне о том, что я все ещё жива… Я живая, а ты?
как у Ахматовой: « И если в дверь мою ты постучишь, мне кажется, я даже не услышу».
