Нет, конечно, есть люди, которые реально работают. Плотники. Сталевары. Или землекопы. Во, это мои любимые — землекопы. Они все работают, мы знаем это из учебника математики. Причём одни землекопы работают в полтора раза быстрее других, зато на четырнадцать дней меньше, и сорок процентов... Чего там было сорок процентов?.. Ну, неважно.
Вообще — если бы я сам придумывал себе друзей, то с Джеффом не уверен, я бы ещё подумал, как лучше. Но Володю Стоуна я бы точно сочинил таким, какой он есть. Вернее, я не смог бы его такого придумать — воображения не хватило бы.
Железо никакой роли не играет в войне. Вообще никакой. Кто там... В кого лучше попадает... Это люди не наигрались, это как спорт... Лучше биатлон смотреть. А так — вся война в голове... Сейчас дело не в железе — это шахматы. Кто кого переиграет.
думаю про голос. У меня, например, он есть или нет? Марьяша сказала — есть. Сказала — раз голос есть, говори. А что говорить? Вот — дождь... просто дождь и мокрые ноги. Голос же не для этого? Для чего его дают вообще? и кто даёт. Голос — как вот этот Варин звук, на виолончели. Она ищет и находит. А я свой звук ещё не нашёл
Папа, конечно, огорчается. Не понимает, почему я такой тюлень. Раньше он меня тормошил: Иван, давай! Зарядка! Лыжи! Спорт! Движение — жизнь! А потом, наверное, у него силы кончились. Ну, представьте себе: вы толкаете, толкаете колесо, а оно не едет. Кажется — вот, вот сейчас! А оно всё никак. Потому что оно сломанное... или нет. Потому что оно вообще не колесо. Просто я — не колесо! Как-то у папы случился выходной. И он так огляделся по сторонам, осмотрел квартиру — и увидел, как я лежу. Давно уже лежу и не встаю. Тогда он решил растолкать меня и вывести на улицу, типа турник там. Потому что он сам подтягивается двенадцать раз. А я ни одного. ...В общем, мы и не дошли даже до турника. На лестнице в подъезде я поставил ногу мимо ступеньки. И очки разбил. Так что я не просто так тюлень. Это меня жизнь научила: любые активные действия приводят к какой-нибудь ерунде. Мне надо разве что ходить. Ходить я умею. А любая попытка ускориться... Вот Джефф, например, гоняет на самокате. Любит. В школу, из школы. Прыгает на нём, делает всякие штуки. Ну, и я попросил. Чего там, самокат; не надо ничего особенно уметь. Разогнался, объехал вокруг школы. И там такая трещина, не очень большая. В асфальте. Навернулся со всей дури. Рёбрами об руль, и джинсы слегка порвал. Но и это ничего; одной дырой больше, одной меньше. Главное, Варя видела. Есть у нас такая в классе, Варя М. Ну, короче. Да нет, просто Варя; прямо возле неё
Ну, представьте себе: вы толкаете, толкаете колесо, а оно не едет. Кажется — вот, вот сейчас! А оно всё никак. Потому что оно сломанное... или нет. Потому что оно вообще не колесо. Просто я — не колесо!
