Здесь перед нами открывается трагедия слишком рано повзрослевшего ребенка – став взрослым, он представляет собой «взрослую» раковину, за которой скрывается младенец, стремящийся к симбиотическому союзу. Такие дети, став взрослыми, часто боятся быть успешными, так как это означает для них заброшенность. Мы часто обсуждали страх Жоржетты по поводу ее прогресса в процессе анализа, поскольку это всегда означало, что если ей станет лучше, я выгоню ее на улицу умирать.)
Здесь перед нами открывается трагедия слишком рано повзрослевшего ребенка – став взрослым, он представляет собой «взрослую» раковину, за которой скрывается младенец, стремящийся к симбиотическому союзу. Такие дети, став взрослыми, часто боятся быть успешными, так как это означает для них заброшенность. Мы часто обсуждали страх Жоржетты по поводу ее прогресса в процессе анализа, поскольку это всегда означало, что если ей станет лучше, я выгоню ее на улицу умирать.)
контейнеры чувств, которые могут препятствовать сильно эмоционально заряженным переживаниям находить быструю разрядку через соматические реакции или высвобождаться через действие.
Мы также можем предположить, что когда страшная фантазия не находит выражения в сновидении, это наводит на мысль о том, что психика не имеет доступа к словам, которые требуются для такой особенной фантазии. Слова – замечательные
благоприятствует стойкости непризнаваемых психотических тревог в отношении телесной и психической целостности и, очевидно, содействует психосоматическому выражению.
Подобные психические структуры, очевидно, формируются в раннем детстве, когда материнско-детские отношения не приводят к созданию внутренней репрезентации заботящейся матери (с которой ребенок, очевидно, стремится идентифицироваться, чтобы иметь возможность самому заботиться о себе как психически, так и физически). Образ матери в таких случаях, как правило, может быть расщепленным. С одной стороны, существует идеализированный и недостижимый образ всемогущей матери, которая может взять на себя все его страдания и удовлетворить любое его желание. Однако он играет преследующую роль, поскольку ребенок не может ни заслужить и ни достичь этого грандиозного идеала. С другой стороны, имеется отвергающий и смертоносный образ матери, с которым ребенок по мере взросления начинает идентифицироваться и, соответственно, относиться к своему собственному детскому Я точно так же. Кроме того, если отец ребенка играет незаметную роль в его жизни и представлен в его внутреннем мире как человек, безразличный к его детскому существованию, то такой пациент впоследствии будет действовать, как ужасающе невнимательный родитель по отношению к самому себе. Такие пациенты имеют тенденцию или заботиться о мире других, или ищут аддиктивное замещение, чтобы компенсировать причиненный им вред. Все эти комбинированные факторы способствуют нарушению субъективной идентичности, что сопровождается потерей границ между Я и объектом. Это благопри
Таким образом, в архаической форме истерии эти явления имеют определенное психологическое значение пресимволического порядка, поскольку они представляют собой примитивные попытки справиться с тем, что мы можем назвать психотической тревожностью. Но ни психотические, ни невротические симптомы не были созданы для компенсации того, что было выброшено из сознания, так как вызванные тревоги не смогли достичь психической репрезентации в символической и вербальной (годной для размышления) форме.
потребности и желания, что приводит ребенка к постоянным фрустрациям и гневу. Если события развиваются по такому сценарию, возникает риск того, что впоследствии ребенку самому придется, используя все имеющиеся в его распоряжении средства, прибегать к радикальным способам самозащиты от всепоглощающих аффективных взрывов и последующей опустошенности. Детские истории из жизни пациентов, страдающих психосоматическими заболеваниями, зачастую являются иллюстрацией именно таких ситуаций; часто к этой клинической картине примыкают рассказы о слишком ранней автономии (очень рано начинает ходить и разговаривать).
Если внутренний стресс и тревога мешают ей наблюдать и правильно интерпретировать плач, улыбки и жесты своего ребенка, она может, напротив, осуществлять насилие в отношении этого крошечного коммуникатора, навязывая ему свои собственные потреб
