Проще всего было бы гавкнуть и разбудить ее, но в Доме я шуметь не хочу. Воспитание у меня буржуазное, и поэтому я так и не избавился от страха, что меня выгонят. Откуда этот страх взялся, я понятия не имею, меня ни разу ниоткуда не выгоняли, однако суть страха как раз в том, что он прекрасно существует, ничем не подпитываясь.
– Возможно, с годами мудреешь, но все равно остаешься прежним. Радости и страхи не меняются, и ты начинаешь понимать, сколько твоих сил уходит на радость, хотя страхи питаются собственной энергией, и энергия эта не иссякает.
– Если бы вся я в одночасье постарела, мне, наверное, тоже пришлось бы нелегко, но я тогда не напоминала бы себе все время, сколько мне уже лет, и не ужасалась каждый раз, глядя на себя в зеркало. Если бы только мысли старели одновременно с кожей… Но на душе-то морщин не появляется. И внутри я не старею. Мое тело и мозг – все это стареет, но сама-то я старше не делаюсь.
Они любят тебя, потому что таковы собаки. Это наша работа. Мы любим людей, даже когда те не дают нам никакого повода для этого. Любим со всеми теми ужасами и огорчениями, которые они нам приносят.
