Хреновая из нее ведьма, и в русалки ее не взяли, но ведь получилось же
– Убийство? – Яков отложил инструкцию, закурил, словно занавесился от нее серой пеленой дыма. – Двадцать лет назад.
Она аккуратно положила ружье на стол, рядом с забытой с вечера чашкой. Вот такой натюрморт.
Сущик! – послышался за их спинами восторженный визг. – Мой Сущик вернулся!
Просто подогнал к домику у озера свой джип и закинул их с Темкой на заднее сиденье.
– Мне так будет спокойнее, – сказал с мрачной решимостью.
– Как – так? – спросила тогда Нина.
– Чтобы вы находились рядом.
– Надолго?
– Навсегда.
Сущь, обережный дух и темный погонщик,
А еще бы виски, крепкого виски, которым отпаивал ее Чернов. Но Чернова нет, и виски, стало быть, тоже нет.
Нет. Ты особенная, тебя не заманивали, тебя приглашали, задаривали дарами и обещали вечную не-жизнь.
– Я теперь типа Харон. – Нина усмехнулась, вытянула перед собой дрожащие руки.
– Типа Харон, только в миленьком веночке?
Получилось. Хреновая из нее ведьма, и в русалки ее не взяли, но ведь получилось же. Вот только сил совсем не осталось. И холодно…
