Имея цель объяснить одержимость духами, подразумевающую совмещение двух (или более) субъектов в одном теле, антропологи Матан Шапиро и Диана Эспирито Санто призывают «вспомнить образ трикстера, широко известной мифологической фигуры, которая всегда изображается как парадоксальная сущность, поскольку объединяет противоположности в длящемся созидании социально допустимого беспорядка». Взгляните на вудуистского трикстера Легбу, действующего с помощью лжи, которая оказывается истиной, где обман – на самом деле откровение. Трикстер одновременно герой и дурак, проницательный хищник и незадачливая жертва, лжец и вершитель правосудия, податель смыслов и хозяин бессмыслицы – он уклоняется от четкой классификации. Не стоит ли исследователям так же учиться парадоксальному, многовекторному и гибкому мышлению – мышлению становления, – чтобы вникнуть в человеческую динамику магии и одержимости [Shapiro, Espírito Santo, 2022: 9–10]?
– Какое утверждение, с вашей точки зрения, правильнее: магия реальна или реальность магична?
– Второе. Что такое реальность? Это схватка сил, это борьба желания, надежды, внушения. Это всё и есть магия. Магия не приходит откуда-то извне. Она находится здесь и сейчас, в наших руках и в наших ногах. Бакула (предки. – Прим. авт.) входят в нас и учат нас магии. Это необязательно происходит во время транса на церемонии. Они могут приходить во сне или даже так, что человек этого не замечает.
– Значит, мертвецы всегда с нами или среди нас?
– Конечно. Мы стоим на плечах наших предков, а те стоят на плечах своих предков, и так далее до самого Мамбе. Поэтому мы говорим: мертвые рождают святых. Наша религия Конго учит нас уважать мертвых и пользоваться их силами. За каждым из нас и за всеми в целом приглядывает менсу киндьемба – око смерти или глаз мертвецов. Менсу киндьемба никогда не закрывается, менсу киндьемба смотрит внутрь всех происходящих вещей. Когда сияет день, одновременно с этим есть и вечер, потому что с нами наши мертвые, которые живут в царстве вечера. Мы приветствуем их возгласом ¡Buenas noches, mi lemba! (исп. «Добрый вечер, мой лемба!»), независимо от того, какое время на часах. Почему так? Потому что время всегда одно, это время Калунги. Потому что время живых – это и есть время мертвых.
После отделения церкви от государства и возникновения социальных наук речь шла уже не об изгнании, собственно, демонов, в реальности которых европейцы разуверились, но об изгнании из тел и разумов покоренных народов «духов и бесов», коими считались невежество, иллюзии, дикие нравы и «неправильные» верования.
Одним словом, духи и одержимость ими – явление вполне обыкновенное, чрезвычайно распространенное, а потому оно не могло не стать одной из классических тем в исследованиях человеческих обществ.
на заре колдовской карьеры та попалась с человеческими костями на местном кладбище. Казалось, что ей угрожает суровое наказание, но единственный свидетель правонарушения покончил с собой незадолго до заседания суда, что сразу же создало вокруг женщины ореол могущественной йайа ндоки [Kerestetzi, 2016: 234].
Палеро извлекают кости нфумбе из захоронений, и с этим обстоятельством связано множество уголовных расследований, особенно в США [Winburn, 2017; Winburn et al., 2016].
Забегая вперед, отметим, что теория о психопатической природе шаманизма и одержимости духами в наше время считается устаревшей. В современном шамановедении возобладала точка зрения о преимущественной психической нормальности шаманов [Shirokogoroff, 1935]. Представления об истерической либо шизоморфной природе шаманской деятельности большинство этнографов в своих исследованиях не используют. Напротив, ученые, общавшиеся с шаманами, подчеркивают, что те, как правило, обладают высокой степенью сосредоточенности, часто сохраняют хорошее физическое состояние и демонстрируют развитый ум. Более того, услуги шаманов, если ими пользуются люди, находящиеся внутри народной культуры и верующие в духов, бывают весьма полезными
