А говорят вечны в мире только скитания да страдания, но смотришь, бывает, на маленькие радости и думаешь: нет, в них самое постоянство и есть, самая соль земли.
Два вопроса занимают меня превыше всего. Номер раз: как так выходит, что мы становимся нашими родителями? Номер два, связанный с первым больше, чем мне тогда, в семнадцать, казалось: и где же граница между долгом и самим собой?
Ой, освобождающая вещь – этот ваш хаос, этот хтонический ужас миллиарда ответов на один вопрос. Потому что, послушайте, если план существует, великий план всех наших судеб, то я не хочу быть его частью.
Если есть ответ на вопрос «почему я», то сам вопрос этот – бессмысленная штука.
Ты человека узнай, почитай его как книгу, да поймешь. И страшного человека поймешь, и святого. Мальчика поймешь, девочку, русского, индийца, шамана и физика. Кого надо, того и поймешь. Тут главное не бояться смотреть и видеть.
Ой, как боимся на себя в других посмотреть, в луже отразиться или в прекрасном озере – неважно. Боимся позавидовать, боимся испытать отвращение. Поменьше б гонору, так люди всей Земли уже за руки бы взялись.
