, в те годы она еще была нужна людям, и не только самим поэтам или чтецам. Были еще переполненные залы – Политехнический, ВТО, ЦДЛ, Октябрьский зал Дома союзов… И не только в 60-е, но и позже – в 70-е, даже еще в начале 80-х. А потом все пошло на убыль, и все необязательней становились эти чтения, и сами поэты стали уходить один за другим – «хорошие и разные».
Месяца через два на творческом вечере Тарковского в битком набитом зале Политехнического в присутствии автора я читал эту поэму. Читал, боясь забыть, еще держа перед собой подаренный машинописный текст. В этой поэме Тарковский поднялся до высокого лиризма, до грома державинской оды, до ламброзовской чертовщины и одновременно насмешки над ней.
