Стравинский слишком механистичен! Его музыку мог бы написать и робот.
Где чувства?
Стравинский совершенно не способен сформулировать собственную музыкальную идею. В оркестре дикарей ему, возможно, и позволили бы отбивать повторяющийся ритм, так как единственное проявление истинного искусства в его музыке — своего рода примитивные повторы, которые довольно хорошо выходят у птиц и детей.
Особенность Стравинского в том, что этот огромный композитор лишен музыкального воображения. У него нет подлинной фантазии. Он может в художественном перевоплощении лишь воспроизвести слышанное — он ничего не может создать. <…> «Звуки умертвив, музыку я разъял как труп», — мог бы сказать Стравинский-классик — Стравинскому-Сальери. Для того чтобы из этих разъятых членов создалась целостная музыка, нужно ждать Моцарта…
Стравинский приучил европейскую публику к неожиданностям. Каждое его новое произведение поражает необычностью замысла и особенностью звукового оформления.
Стравинский в поисках острой, эксцентрической звучности не дошел до сознания большинства. Его пьесы воспринимались с улыбкой, как курьез. Ослепительность красок этого музыкального балагана кажется нам мишурной и раздражающе пестрой.
В произведениях Стравинского европейская музыка вспомнила свою тысячелетнюю жизнь; это было ее последним сновидением, перед тем как уснуть вечным, без сновидений, сном.
Музыка Стравинского — это музыка, созданная из другой музыки… это музыка, откуда музыка изгнана.
Музыка Стравинского — это музыка русской революции!
Оценить правильно меня смог бы только лев. Если бы он съел меня, то сказал: «Старик был жестковат, но со вкусом».
Игорь Стравинский
новый его стиль — мудрый примитивизм, когда музыка, сбрасывая с себя великолепные и грузные одежды технических достижений, периодически обновляется, возвращаясь к своим первоначальным истокам — к танцу, к мелодии…
