и даже верующие начинают подозревать, что Бог, может быть, вовсе не всемогущий, всеведущий и всепрощающий дедушка, какого нам обещали в детстве, а безумный старик, злой на собственное творение, неспособный ни направить, ни понять его. Этот другой бог, как демиург гностицизма — неполноценный бог, бог-неудачник, — срывает злобу на своем создании, как ребенок, который еще совсем недавно не выпускал игрушку из рук, а теперь в ярости ломает ее, потому что ему стало с ней скучно, она кажется старой и вся состоит из горькой ностальгии, невыносимо напоминает о былых временах и утраченной радости; она лишилась того особенного волшебства, которое придавало ей красоту, значение и смысл.