Когда засыпает весь мир и над миром сверкает луна, – в молчании рощ, золотистых и темных, и вьется, и льется мольба соловья. Он молит, он плачет о грезе забытой – о грезе любви…

…И льются при свете лучей серебристых виденья и сны.

И сны раздвигаются светлой толпою над темной землей, склоняются тихо они к изголовью заснувших людей. Слова их скользят, как мелодия плеска играющих волн…

Они утешают больного в постели, забывшегося в полусне, они разгоняют мечты молодые в сердцах…

Вот склоняются сны к одному изголовью, к голове молодой. Лоб горит, и жемчужные капельки пота стекают по лбу из-под пряди густой. Ресницы дрожат, губы раскрыты и тихо лепечут слова:

– Никаких идеалов на свете не стало. Сострадание одно… Человечество стонет больное, человечество жалкое дрожит… И ему помогать, ему жизнь отдавать… Идеалов на свете не стало.

И смеются бесшумно волшебные сны, колыхаясь под ветвью сирени. И чело лучезарное тихо они наклоняют над сонной постелью. И их шепот скользит, как бесшумный полет насекомых ночных, как движенье цветка под луной, – и скользит, и скользит, и скользит…

– Сострадание… это мечта, а мечтам ты не верь никогда. Поднимай свою голову смело – смотри вверх, смотри вверх! Бродят там идеалы великие… Их учись понимать, их учись уважать, наполняй ими сердце широко… Идеалы дают людям жизнь, поднимают высоко.

«И все тверже шаги, все сильней голова, все могуче и жизненней сердце у людей, поднимающих головы вверх, у людей, не боящихся солнца…»

«Сострадание… это мечта, а мечтам ты не верь никогда».