площади, и увиденное потрясло до тошноты: юницы переворачивались с живота на спину, все разом, и Лили увидела, что у каждой одно и то же лицо – ее лицо, изжеванное в кашу, кишащее белыми личинками, пирующими в красной плоти в свое удовольствие, словно ничтожные, суетливые отголоски некоего огромного червя, потаенного и вечного, пробудившегося в красных недрах Мира и разинувшего пасть, чтобы его поглотить.