За спиной грохочет топот ног танцоров, бой барабана отдается глубоко у меня внутри. И на короткую восхитительную минуту музыка заглушает все слова, когда-либо сказанные мне Джойс или Хеленой. Поднявшись на сцену, я направляюсь прямиком к лютне и перекидываю через плечи ремень.

– Привет, друг, – шепчу я, слегка перебирая струны пальцами, достаточно тихо, чтобы никто, кроме меня, не услышал. Как я и подозревала, инструмент в полном порядке. – Ну что, давай?

Повернувшись, я делаю шаг вперед и погружаюсь в мелодию. Пальцы сами собой порхают по струнам, я постукиваю ногой в такт. Остальные музыканты бросают на меня взволнованные взгляды и ободряюще улыбаются. Они кивают мне, и я киваю в ответ.

Теперь мы играем квартетом, и музыка становится богаче, глубже. Я встречаюсь глазами со скрипачкой, татуировки на бритой голове которой напоминают отметины на коже Шей и Джайлса. Она улыбается мне и кивает. Я отвечаю тем же.

Мы общаемся друг с другом не словами, не мыслями и даже не жестами. Все сообщения скрыты в исполняемой нами музыке. В мелодию вплетены маленькие указатели, говорящие: «Если я сыграю так, то тебе нужно играть вот так». И вместе мы сплетаем музыкальный узор, созданный именно здесь и сейчас, подобного которому больше никто и никогда не услышит.

Мы превращаем эмоции в песню