Потом все поют благостные пестнопения.

— Неужели ты тоже?

— И я.

— Но, папа, как ты можешь петь, ты же фальшивишь.

Он, соглашаясь,

— Да, я немного фальшивлю, но пою так тихо, чтобы меня никто не слышал, я только чуть-чуть открываю рот.

— Но они же протестанты! (Это говорит наша гувернантка, которая грезит о монастыре.)

— Да, протестантские. Но голоса прекрасны и слова тоже. А потом все пьют кофе с молоком… и уходят — до вечера