В процессе лечения хлорпромазин, в сущности, превращал принимающего его человека в пассивного наблюдателя своего психического состояния, не способного почувствовать, что на него как-то повлияли проходящие через него эмоции. Речь шла уже не об анестезии в хирургическом смысле этого слова, а о гораздо более глубокой операции – анестезии в смысле удаления связи между субъектом и его переживаниями, что лишало его удовольствия