– Потому что все вы ублюдки, – фыркнул Эрдэнэ и, поставив Иглу на ноги, обратился к ней: – Ты сможешь укрыть нас миражом?
Та кивнула, пошатнулась, но крепко схватилась за его руку. Вторую же протянула мне, но смотрела не на меня. Взгляд ее был прикован к Амиру, и в карих глазах плескался ужас. Тот ужас, что делает из людей животных.
– Идем с нами, – прошептала она с мольбой.
Амир покачал головой.
– Они и так узнают, как погиб воевода. Не хочу скрываться до конца своих дней. Прячьтесь. Мы с Ратнаром вас прикроем.
На лестнице слышались приближающиеся шаги. Эрдэнэ кивнул девочкам на дверь, и те отправились навстречу своей гибели. Едва полутрупы ступили в коридор, как его озарила яркая вспышка чистой силы, и они с воем рухнули на пол, словно мешки с залежалой крупой. У нас осталось всего несколько мгновений, чтобы спрятаться. Я рвалась к Амиру, но Игла вцепилась в мою руку и, крепко зажмурившись, опустила на нас теневой мираж.
– Успокойся и сиди тихо. Если тебя поймают, раскроют всех нас, – прошипел мне на ухо Эрдэнэ. Я закрыла рот ладонью, подавляя рвущиеся из груди рыдания. Вокруг клубилась плотная мгла. Я почти ослепла не только из-за нее, но и из-за слез.
Мы затаились в углу и с болью наблюдали, как смутные черные фигуры повалили на пол Амира и Ратнара, как сковали кандалами руки и влили в них зелье. Я боролась со слезами, пока их грубо выводили из темницы, ругаясь и насмехаясь. Творец, почему моя магия была скована зельем? Я бы сожгла всех шакалов императора до единого! Сожгла только за то, что посмели так грубо прикоснуться к Амиру. Он защищал меня, а Айдан, как никто, заслуживал смерти за содеянное. Так почему же сейчас моего Амира уводила в кандалах Первая стража, словно он был злодеем?
Игла цеплялась за мою руку и безмолвно плакала, повторяя лишь одно слово: «брат». Я впилась взглядом в ее алеющее ожогом запястье и не смела поднять глаз, пока неясные фигуры императорских шакалов выносили тело Айдана. Если ее слова значили то, что значили… нет, как такое возможно? Но… Амир упоминал, что у него была сестра. Разве ею могла оказаться Игла? Они же были абсолютно разными… и они оба были лихоморами.
Все внутри смешалось. Мансур, смерть Айдана, мое видение, Амир и Игла. Всего стало слишком много. Слишком! Мне хотелось закрыть руками уши и кричать так громко, чтобы перекричать внутренний голос, твердящий, что теперь и Амир умрет из-за меня.
Та кивнула, пошатнулась, но крепко схватилась за его руку. Вторую же протянула мне, но смотрела не на меня. Взгляд ее был прикован к Амиру, и в карих глазах плескался ужас. Тот ужас, что делает из людей животных.
– Идем с нами, – прошептала она с мольбой.
Амир покачал головой.
– Они и так узнают, как погиб воевода. Не хочу скрываться до конца своих дней. Прячьтесь. Мы с Ратнаром вас прикроем.
На лестнице слышались приближающиеся шаги. Эрдэнэ кивнул девочкам на дверь, и те отправились навстречу своей гибели. Едва полутрупы ступили в коридор, как его озарила яркая вспышка чистой силы, и они с воем рухнули на пол, словно мешки с залежалой крупой. У нас осталось всего несколько мгновений, чтобы спрятаться. Я рвалась к Амиру, но Игла вцепилась в мою руку и, крепко зажмурившись, опустила на нас теневой мираж.
– Успокойся и сиди тихо. Если тебя поймают, раскроют всех нас, – прошипел мне на ухо Эрдэнэ. Я закрыла рот ладонью, подавляя рвущиеся из груди рыдания. Вокруг клубилась плотная мгла. Я почти ослепла не только из-за нее, но и из-за слез.
Мы затаились в углу и с болью наблюдали, как смутные черные фигуры повалили на пол Амира и Ратнара, как сковали кандалами руки и влили в них зелье. Я боролась со слезами, пока их грубо выводили из темницы, ругаясь и насмехаясь. Творец, почему моя магия была скована зельем? Я бы сожгла всех шакалов императора до единого! Сожгла только за то, что посмели так грубо прикоснуться к Амиру. Он защищал меня, а Айдан, как никто, заслуживал смерти за содеянное. Так почему же сейчас моего Амира уводила в кандалах Первая стража, словно он был злодеем?
Игла цеплялась за мою руку и безмолвно плакала, повторяя лишь одно слово: «брат». Я впилась взглядом в ее алеющее ожогом запястье и не смела поднять глаз, пока неясные фигуры императорских шакалов выносили тело Айдана. Если ее слова значили то, что значили… нет, как такое возможно? Но… Амир упоминал, что у него была сестра. Разве ею могла оказаться Игла? Они же были абсолютно разными… и они оба были лихоморами.
Все внутри смешалось. Мансур, смерть Айдана, мое видение, Амир и Игла. Всего стало слишком много. Слишком! Мне хотелось закрыть руками уши и кричать так громко, чтобы перекричать внутренний голос, твердящий, что теперь и Амир умрет из-за меня.
