Из того времени в памяти Миши ярче всего запечатлелся один день. Зимние каникулы. Январь. Солнечное, ясное утро. Укатанная, искрящаяся лыжня, долго витавшая по лесу, резко обрывается на опушке, где в самую даль простирается необозримое снежное поле. Они пускаются в путь по этому морю белизны. Валера идет первым и прокладывает дорогу, глубоко увязая в снегу. С ними Пальма, умная рыжая дворняга, которую дедушка когда-то подобрал на улице. Она то отстает, то обгоняет их прыжками, облизывает морду всякий раз, как выныривает из снега. Рыжее кольцо ее закрученного как у лайки хвоста напоминает Мише ездовых собак из рассказов Джека Лондона. Вот уже лес совсем скрылся из виду и поле представляется бескрайней снежной равниной Аляски, воплощением того самого Белого Безмолвия севера. В нем, в этом Белом Безмолвии, стерлись все направления, и оставалась только одна дорога, которую прокладывает своими узкими лыжами его старший друг, ведя его за собой. Веред и только вперед. Куда именно, ни он, ни Валера не знают, но они твердо уверены, что их путь лежит именно туда. Там, посреди поля, Миша впервые почувствовал, что настоящее место Валеры в Беловодьево. Мысль о том, что мир этой свободы был для него только укрытием, способом побега от какой-то другой реальности, просто не могла быть возможна среди этого бескрайнего Белого Безмолвия, где были только они двое их прямая и ясная дорога вперед. Это была единственная реальность, в которую Миша по-настоящему верил.