В другой стране и в другую эпоху такой художник рассматривался бы как чудо, и приобрел бы всеобщее признание с первых же шагов своей деятельности. А у нас он неизбежно должен был оказаться непонятым. Врубель обладал своим собственным волшебным языком, бесконечно разнообразным и сложным, которым никто не интересовался и не желал знать, так как всюду требовался для успеха требовался лишь язык улицы.