Я продолжал смотреть молча и недоверчиво. Он снова взглянул мне за спину, потом огляделся по сторонам, и я услышал медленный, еле уловимый вздох. Дождь между тем усиливался. Итальянец — черный, неподвижный — вдруг показался мне смертельно усталым. Может быть, негодяи тоже устают? Никто ведь не выбирает себе судьбу.