Когда Кляйн впервые написала о депрессивной позиции, она понимала, что вопросом, определяющим, сможем ли мы двигаться вперед благодаря этой позиции или будем защищаться от нее, оставаясь уязвимыми для развития психотических депрессий, был вопрос баланса между любовью и ненавистью. Если мы верим, что наши хорошие чувства и, следовательно, наши хорошие объекты смогут пережить интеграцию с нашими плохими чувствами и плохими объектами, мы сможем двигаться вперед. Я думаю, соединение депрессивной позиции и эдиповой ситуации поднимает другой вопрос: выдержит ли наша любовь знание, в особенности наше растущее осознание отдельности наших объектов любви и того, что у них есть отношения с другими, из которых мы исключены? Когда мы серьезно сомневаемся, что наша способность любить выдержит это знание, у нас появляется соблазн найти убежище в культивации иллюзий. Предпочтительней других являются разные версии эдиповой иллюзии, в которой увековечивается и сохраняется в тайне фантазия, что ты остаешься избранным.