В антракте пили кофе с пирожными и обсуждали актеров.
После спектакля вышли – на улице красота: снег медленно падает, сверкает под фонарями. Тамара надела перчатки и взяла Виктора Ивановича под руку. Предложила пройтись.
Шли по Садовому прогулочным шагом. Тамара предложила на следующий день пойти в Третьяковку. Виктор Иванович пожал плечами и сказал:
– Можно.
Тамара воодушевилась и плотнее прижалась к его плечу. Виктор Иванович посмотрел на часы и сказал, что ему пора – в доме у брата, где он остановился, рано ложатся спать. Пожал Тамаре руку, и они разъехались в метро по разным станциям.
«Не проводил – завтра проводит, – здраво расценила Тамара. – Уж я-то не отступлюсь». Это она решила точно.
Вечером позвонила Дуська. Интересовалась, как провели время, но больше трындела, как познакомилась с одним летчиком, моложе ее, конечно, но мужик – мечта. Красавец! Дуська сделала ударение на последней гласной.
После спектакля вышли – на улице красота: снег медленно падает, сверкает под фонарями. Тамара надела перчатки и взяла Виктора Ивановича под руку. Предложила пройтись.
Шли по Садовому прогулочным шагом. Тамара предложила на следующий день пойти в Третьяковку. Виктор Иванович пожал плечами и сказал:
– Можно.
Тамара воодушевилась и плотнее прижалась к его плечу. Виктор Иванович посмотрел на часы и сказал, что ему пора – в доме у брата, где он остановился, рано ложатся спать. Пожал Тамаре руку, и они разъехались в метро по разным станциям.
«Не проводил – завтра проводит, – здраво расценила Тамара. – Уж я-то не отступлюсь». Это она решила точно.
Вечером позвонила Дуська. Интересовалась, как провели время, но больше трындела, как познакомилась с одним летчиком, моложе ее, конечно, но мужик – мечта. Красавец! Дуська сделала ударение на последней гласной.
