Смеюсь прямо в его губы, а затем раздается хлопок, заставляющий меня вздрогнуть. Через лобовое стекло с водительской стороны на нас пялится Ник Ровер, он широко улыбается, несмотря на разбитую нижнюю губу.
— Знаете, это унизительно. И оскорбительно. Неуважительно. — Ник взмахивает рукой. — Черт, Джейки, скажи уже хоть что-нибудь, у меня заканчиваются наречия.
— Что именно унизительно, неуважительно и оскорбительно? — уточняет Джейк, опустив стекло.
— То, как я узнаю о вас двоих. Случайно на парковке. Я думал, что друзья делятся друг с другом такими вещами.
— Прости, я испортил сюрприз, думал сообщить тебе на девичнике, когда мы будем пересматривать «Дневник памяти», обсуждать Райана Гослинга и заплетать друг другу косички.
Ник останавливается у водительской дверцы и, наклонившись, упирается локтями на опущенное до упора стекло.
— Ладно, если Рэм и Олли не в курсе, тогда я не обижусь.
— Кто сказал, что мне не все равно на твои чувства, Ники? — выдыхает Джейк, откидываясь на спинку сиденья.
— Мне сказали это твои красивые карие глаза. Кстати, буквально на днях слышал, как одна девчонка на полном серьезе заявила, что у тебя оттенок глаз, как у Джастина Бибера с примесью Эдварда Каллена, а потом они с подругой создали вашего ребенка в нейросети, но, если честно, — он морщит нос, — малыш получился жутким.