Дик встал и, поскольку он уже уяснил положение, все, издавна известное ему о себе, твердило: ты должен вмешаться, – давнее фатальное стремление порадовать кого только можно, давнее действенное обаяние, оба они вмиг вернулись к нему с криками: «Воспользуйся мной!» Придется ехать и улаживать историю, до которой ему нет ни малейшего дела, просто потому, что он в слишком ранние годы – быть может, в тот день, когда понял, что остался последней надеждой своего хиреющего клана, – обзавелся привычкой быть любимым.