– Имя киллера, – невозмутимо произнес Владан. Горелов, все еще глядя исподлобья, с недоверием поинтересовался:

– Какого киллера? Вы что, спятили?

– Нет. С нами все в порядке. А вот твое душевное здоровье вызывает сомнение.

– Я даже не понимаю, о чем вы говорите. – Он пытался произнести это насмешливо, но в голосе звучало беспокойство, Горелов, должно быть, это тоже почувствовал и досадливо хмыкнул.

– Я объясню, – сказал Владан. – Фамилии, которые я назвал в прошлый раз… они ведь тебе хорошо известны? Полгода назад погибает Вера Собинова, через три месяца Вячеслав Сухоруков, а еще через три месяца Вадим Шестаков. Мать последнего – судья, именно она вынесла твоему сыну приговор, а родительницы Собиновой и Сухорукова были на суде свидетелями.

– Ну и что? – Горелов отвел взгляд, выждал немного и спросил, вздохнув: – Ты ведь видел моего сына? – Владан молча кивнул. – Если б не эти старые суки, мой сын… – Он сцепил зубы, пытаясь справиться с яростью, и заговорил куда спокойнее: – Если они лишились своих детей, что ж, я не собираюсь делать вид, что очень им сочувствую. Не сочувствую. И считаю, они получили по заслугам. Бог шельму метит. Знаешь, откуда эти слова: «По плодам их узнаем о грехах их?»

– Смутно припоминаю Господа нашего, – вновь кивнул Владан. – Там еще сказано «око за око» и «зуб за зуб».