это ведь и историческая энциклопедия, далеко не замыкаемая в хронологические рамки формального действия, формальной фабулы. И тогда мы вдруг замечаем, что онегинский брегет в Петербурге звучит тогда же, когда дева прядет при лучине в деревенской избе; что поклонник Канта, Ленский, проводит вечер у провинциального русского самовара; что «негоцианка молодая» слушает Россини тогда, когда мужики справляют церковный праздник в деревне. То есть оказывается, что вся русская история спрессована именно в «Онегине».