Наверное, наяву это зрелище было исполнено величия и мистической красоты, и, думая о нем, я даже забывал о страхе и унынии, угнетавших мой дух среди этих нечеловечески древних стен – тяжеловесных, мертвых, чуждых, погруженных в ледяной сумрак.