Лишь всевышний знал, как Дамиан был рад видеть это разъяренное, еще более красивое от ярких эмоций лицо; слышать голос, сочащийся недовольством и требовательностью, призывающий к ответу. Она была так хороша, так чертовски хороша, залезла так глубоко, что ее уже невозможно было искоренить.