– Прекрасно вас понимаю, Эллен… – Голос Генриха вдруг стал человеческим, бархатистым, полным чувств. – Мой отец был жесток со своими женами. И я наблюдал за тем, как они ненавидели его и предпочитали смерть жизни с ним. Я не хочу, чтобы моя жена, настоящая или нет, жила в аду и ненавидела меня.