По дороге домой я пытался понять причину своего возмущения. Это была самая обычная гордыня — многоглазый монстр, требующий, чтобы меня все любили и уважали, чтобы никто не перечил мне, не шутил со мной. Но с какой стати так должно быть? Это невозможно. Осознав это, я тут же отказался от гордыни и прочей подростковой глупости, после чего почувствовал себя легко.