Он был прирожденный вождь. Реформатор. Реформатор в изначальном смысле этого слова. Ему неинтересно было ставить пьесу, чтобы не перекопать ее и что-то в ней не изменить. Я помню, как на вечере в Политехническом музее, где «Современник» встречался с молодежной аудиторией, Ефремов получил записку: «Почему вы не ставите “Гамлета”?» — «Она ответит», — показал он на меня. Ну я и сказала: «Потому что он не знает, как его переделать».