Говорю себе все это, и все же, когда ноги наливаются тяжестью, на лбу выступает пот, а нутро скручивает так, будто его кромсает на мелкие клочки, я задаюсь вопросом, а не знаю ли ответ уже сейчас.
– Паллад, – здороваюсь, и стражники, преграждающие вход в северное крыло, кланяются. – Я кое-что забыла в покоях Борея.
– Что же, госпожа? Я принесу.
С тех пор, как я позаботилась о парне в лагере, он знатно проникся ко мне симпатией.
– Не очень хорошая мысль. – Нарочито неловко переминаюсь с ноги на ногу, как делают женщины в неловком положении. Чтобы разыграть фарс, не выдать тревогу ни голосом, ни лицом, приходится постараться. – Я забыла там… ну…
Вскидываю взгляд на мужчин. Подношу ладонь к уголку рта, шепчу:
– Исподнее.
Паллад бледнеет, а потом на щеках расцветают пятна румянца.
– Ох. – Он смотрит на остальных, те впечатляющим усилием делают вид, что ничего не заметили. – В таком случае, да, сходите сами. Но побыстрее.
И вот так я преодолеваю последнюю линию обороны, и дверная ручка больно впивается в ладонь.
Я проскальзываю в комнаты – и предрешаю свою судьбу.