Среди скелетов в анатомическом зале
Когда анатомирование стало легальным и приобрело существенное значение для медицинского образования, потребность в человеческих телах крайне возросла. В 1751 году в Англии был принят Закон об убийстве (полностью: «Закон о лучшем предотвращении ужасного преступления убийства»), легализовавший передачу тел повешенных за убийство анатомам для препарирования. Однако, во-первых, предложение не поспевало за спросом, а во-вторых, закон имел непредсказуемые последствия. Препарирование начали считать более страшным наказанием, чем сама казнь, а анатомы со своими сторонниками, ожидающие тела у виселицы, чтобы забрать их прямо в анатомический театр, стали объектом ненависти и страха. После казни все чаще случались вспышки насилия, так как толпа старалась помешать увозу тел. Сэмюэл Ричардсон, писатель-романист XVIII века, так описывал события после казни:
«Когда несчастные были наполовину мертвы… чернь начала снимать и тянуть тела с рвением, вызвавшим несколько жарких стычек и пробитых голов. [Противниками] были друзья казненного… и люди, посланные частными хирургами для получения тел для препарирования. Стычки между ними были яростными и кровавыми, и страшно было на них смотреть».
Подобные сцены и растущие возмущения по поводу анатомирования разрушили образ официальной медицины в целом и профессии врача в частности. В «Опере нищего», написанной Джоном Геем в 1728 году, персонаж по имени Мэт Кистень проклинает врачей:
«С беднягой Томом год назад случилась неприятность, и он оказался такого интересного телосложения, что я не смог спасти его от этих жуликов хирургов: он угодил в анатомический зал и стоит теперь среди скелетов».
Когда анатомирование стало легальным и приобрело существенное значение для медицинского образования, потребность в человеческих телах крайне возросла. В 1751 году в Англии был принят Закон об убийстве (полностью: «Закон о лучшем предотвращении ужасного преступления убийства»), легализовавший передачу тел повешенных за убийство анатомам для препарирования. Однако, во-первых, предложение не поспевало за спросом, а во-вторых, закон имел непредсказуемые последствия. Препарирование начали считать более страшным наказанием, чем сама казнь, а анатомы со своими сторонниками, ожидающие тела у виселицы, чтобы забрать их прямо в анатомический театр, стали объектом ненависти и страха. После казни все чаще случались вспышки насилия, так как толпа старалась помешать увозу тел. Сэмюэл Ричардсон, писатель-романист XVIII века, так описывал события после казни:
«Когда несчастные были наполовину мертвы… чернь начала снимать и тянуть тела с рвением, вызвавшим несколько жарких стычек и пробитых голов. [Противниками] были друзья казненного… и люди, посланные частными хирургами для получения тел для препарирования. Стычки между ними были яростными и кровавыми, и страшно было на них смотреть».
Подобные сцены и растущие возмущения по поводу анатомирования разрушили образ официальной медицины в целом и профессии врача в частности. В «Опере нищего», написанной Джоном Геем в 1728 году, персонаж по имени Мэт Кистень проклинает врачей:
«С беднягой Томом год назад случилась неприятность, и он оказался такого интересного телосложения, что я не смог спасти его от этих жуликов хирургов: он угодил в анатомический зал и стоит теперь среди скелетов».
