Через пятьдесят шагов он поравнялся с поджидающим его статским советником, и они двинулись в обратный путь.

– Как я выступил? – вполголоса поинтересовался Титус.

– Прямо Щепкин, – одобрил Благово. – У меня у самого мурашки пошли.

Неожиданно с ними поравнялась чья-то темная фигура. Пахнуло страшной вонью, затхлостью и тленом.

– Сегодня не ваш день, а наш, – сказала фигура таким же точно голосом, каким Яан только что говорил с убийцей. – Брысь в избу!

И повернула к сыщикам лицо. Серая кожа, плотно обтягивающая череп… А может, это сам череп? И две черные дыры вместо глаз.

Не помня себя сыщики чесанули вдоль деревенской улицы к усадьбе. Остановились уже у самых ворот.

– Что это было, Павел Афанасьевич? – спросил Титус, запыхавшись.

– Не знаю, – ответил статский советник, часто крестясь. – Пошли быстрее в дом, там иконы, они оберегут. Вот и не верь после этого народным суевериям!

До утра все трое так и не уснули. Когда рассвело, Городнов выехал из ворот на телеге, покинул Чиргуши и двинулся в сторону Монастырского леса. Благово наблюдал за ним с сеновала в подзорную трубу, пока тот не скрылся из глаз. Следом за убийцей, незаметный в утреннем тумане, следовал Лыков.