После выписки из лазарета она ожидаемо оказалась одна в незнакомом городе, но «своих» узнавала по опущенным плечам и приметным узелкам в руках. Прохожие с узелками вместо кофров, ридикюлей или саквояжей попадались в людных местах. У нее самой имелся узелок беженца. С людьми-«узелками» иногда выходило разговориться,